Золотой воин - Страница 4

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Убедившись, что рабы двигаются нормально, Салим повел их к трапу, ведущему на нижнюю палубу.

Питер спускался по нему третьим, после двух бывалых, и заметил, как они набирали полные легкие воздуха, как будто собираясь нырнуть.

Дюжина истертых ступеней трапа, затем двое охранников с неприветливыми взглядами – одна рука на рукояти меча, другая сжата в кулак. Они были готовы к любым действиям новичков и на глаз оценивали их, предугадывая, какие неприятности могут доставить эти гребцы.

За небольшим помещением, где стояли охранники, следовал короткий коридор с одной боковой дверью справа и выходом на нижнюю палубу.

В нос ударил резкий запах пота от шести десятков немытых тел, и Питеру показалось, что здесь так же темно, как и в синдоне.

– Эй, Парнис, никак очухался? – крикнул кто-то одному из вернувшихся гребцов. – Мы без тебя скучали!

– Значит, дождались, – без особой радости ответил Парнис.

В дальнем конце казавшейся бесконечной нижней палубы Питер увидел еще двоих охранников, а перед ними на невысокой деревянной банке сидел человек с барабаном. Питер уже знал, что именно он носит прозвище Барабан.

С низкого потолка свисали крючья, на них, поперек палубы, были уложены весла. Они оказались довольно длинными – во всю ширину палубы. Пока судно тянуло морское течение, необходимости в них не было, но если бы пришлось идти против ветра, а еще хуже – бежать от преследователей, гребцы устанавливали весла в срубы.

– Ты – загребным на двенадцатую скамью, – начал распределять Салим, указывая место одному из бывалых. – А ты – загребным на седьмую...

– Хозяин, у нас уже есть загребной! – отозвались с седьмой.

– Нет у вас загребного, – отрезал Салим, который знал лучше, и подтолкнул второго бывалого к месту.

– Так, теперь совсем зеленые. – Салим посмотрел на Питера и Крафта, прикидывая, какой с них выйдет толк.

С одной стороны, они не выделялись ни особой статью, ни ростом, с другой – их спины были исполосованы плетьми, а значит, порядок знали.

– Ты, Малой, пойдешь на одиннадцатый серединным, вместо Рыжего, а тот станет загребным.

– У меня руки коротки, ваше благородие! – стал жаловаться Рыжий.

– Ничего, сдюжишь, – отмахнулся Салим. Он хорошо разбирался в том, кто из невольников с какой работой лучше справлялся, поскольку находился на своем месте третий год.

Это только с виду все казалось просто – ори на них да бей кнутом, и станут грести, а на деле каждую тройку гребцов следовало притирать, а троек на галере было двадцать. Вот и побегай, послужи капитану Эрвасту. Да еще болеют гребцы кто поносом, а кто и взаправду – три дня в синдоне и за борт, а новых где взять? В крайних случаях на помощь приходила команда, для этого весельные оглобли оканчивались шишаками, на которые набрасывали кожаные петли. За эти петли тянули «четвертные» – четвертые гребцы, обычно члены команды или запасные гребцы, имевшиеся на больших – сорокавесельных и более – галерах.

– А ты, Солдат, давай основным – на восьмую скамью...

– А я в середку, хозяин? – ощерился щербатый гребец.

– Нет, Повитель, ты сядешь загребным, а Карась будет серединным.

Сделав все назначения, Салим обернулся к судовому кузнецу и кивнул, чтобы тот приступал к работе.

Питер дожидался своей участи, сидя между двумя гребцами. Кличка одного была ему уже известна – Рыжий, другой, со шрамом на лысой голове, следил через сруб за перекатом зеленоватых волн. Обоих он как будто видел впервые.

– Ну-ка... – произнес кузнец, оттесняя Рыжего. Потом подвел под железную петлю подхват, ударил по его лапке и выдернул из петли замок – хитро изогнутую железку, которая удерживала цепь в петле.

– Оп! Разженили! – прокомментировал Рыжий.

Кузнец переставил его цепь на другую петлю, затем взглянул на Питера и усмехнулся:

– Не окольцованный еще, но у нас это быстро... Ну-ка встань!

Питер поднялся.

Помощник подал кузнецу цепь, тот обернул ее вокруг пояса нового гребца, свернул спереди в узел и оставшийся конец заправил в петлю. Сверху поставил новый замок и забил его коротким ударом.

– Все, Малой, поженили тебя! – произнес Рыжий и похлопал по деревянной скамье: – На деревяшке поженили, а ты небось раньше только на девках женился?

«Основной» отвлекся от созерцания волн и, вздохнув, добавил:

– Все одно пропадем мы здесь.

– Ладно тебе, Бычок, может, сбегем еще.

– Сбегешь ты... за борт, когда кровавый понос накатит, – с тоскою произнес Бычок и снова вздохнул, рассматривая свои жилистые, словно сделанные из веревок руки.

– Не жри гнилого хлеба и не задристаешь, это и к тебе относится, Малой.

– А это от хлеба бывает? – решился на вопрос Питер.

– Никто не знает, – признался Рыжий, и от его бравады не осталось и следа. – Может, от воды или от колдовства какого. Наш капитан не один скрог на дно пустил, опять же орки-гунсеги с западного побережья, где каждый ворожбу знает...

– Ты за веслом когда-нибудь сидел? – спросил Бычок, меняя тему. Видно было, что ему хочется отвлечься от тяжких дум.

– Нет, но за рогатку держался...

– А чего такое «рогатка»?

– Орудие такое, чтоб кавалерию сносить. Или еще для охоты.

– Где ж ты успел, малый такой? – удивился Рыжий.

– В казенных людях был и в солдаты попал.

– Ладно, Малой, неделю тебе на учебу, а потом спуску не дадим, – сказал Бычок, – нам за тебя кнута получать не надобно.

– А чему же здесь учиться? – спросил Питер, поудобнее устраиваясь на жесткой скамье и при этом звеня цепями. Для него это было непривычно.

– А вот, к примеру, заднице привычку нажить. Если до крови сотрешь задницу-то, можешь потраву подхватить и тогда вскорости за борт, такое уже случалось, – сообщил Рыжий.